ИСПОВЕДЬ СТАРОЙ ДЕВЫ

У меня есть кот.
У меня есть и многое другое - например друзья, которые за меня переживают.
Они звонят или приходят, приносят с собой частичку какого-то повседневнего праздника и оставляют мне пару улыбок, как оставляют приличные гости коробку недоеденных конфет. А на следующий день, на убранной кухне за утреннем чаем ты доедаешь все конфеты, ни с кем не делясь и наслаждаясь безнаказанным счастьем оттого, что можно всю эту сладость ни с кем не делить.
Оставленных мне улыбок хватает на дольше, иногда даже на пару дней. Они выскакивают откуда-то из глубины и появляются на лице, как появляются на поверхности воды пузырьки воздуха, выпущенные большой и скользкой рыбой, медленно плывущей в глубине, размеренно покачивающей плавниками и осторожно хватающей своим рыбьим ртом кусочки водорослей с илистого дна. С коротеньким бульком улыбка появляется на поверхности моего лица и исчезает, оставив легкий запах темно-зеленых водорослей и рыбьего неторопливого счастья.
Иногда я хожу в гости.
Я окунаюсь с головой в чью-то жизнь и мне нравится сидеть на стуле прямо посередине этой самой чужой жизни. Она проносится мимо меня ветрами разной скорости - иногда вихрем, скручивающим в один постоянно меняющийся поток двестипятьдесят тысяч событий, фраз, чувств и слов. Иногда она легким бризом шевелит мои волосы, слегка задевая ножки стула, на котором я сижу и в напеве ветра слышен шелест садов, дробящих солнечный свет на причудливые пятна теней, разбросанные по теплой коричневой земле. Чужая жизнь вьется вокруг меня, делясь своими запахами горя и счастья, забот и побед. Она пахнет готовым обедом и неожиданными подарками, вымытой и еще горячей от воды посудой и почти ушедшим ароматом чужих духов.
Из чужой жизни я ухожу, аккуратно сменив тапочки на туфли, потому что не удобно ходить в тапках по улице, а мне обязательно надо вернуться домой, к своему коту.
Мой кот встречает меня всегда.
За то время, пока он у меня живет, он придумал миллион способов встретить меня дома и разбудить в душе дикое чувство вины за свое отсутствие. Хотя вина давно уже просыпается сама по себе, как будто она встает по будильнику на работу. Они с котом как то сразу подружились, потерлись носами, оставили друг на друге свои пометки и удовлетворенно улеглись по местам, удобно свернувшись калачиком.
Вина внимательно рассматривает своими большими желтыми глазами как я снимаю обувь и прохожу на кухню, мимо спящего в кресле кота. Иногда она выпускает из пушистых лап когти и они мягко впиваются в меня изнутри. Это если ей кажется, что я про нее начинаю забывать.
Мой кот, взъерошенный со сна, с заспанными глазами и смешно оттопыренным хвостом спрыгивает с кресла и плетется за нами с виной на кухню. На пороге он садится, постепенно просыпаясь и вежливо с нами здороваясь.
- Как спалось? - спрашивает у него моя вина.
Он зевает.
- Долго. Где вас опять носило?
- Ну... - смущается вина. - Я то что, я говорила, давай скорей...
- Нда - снова зевает кот. - Когда это кончится... Сейчас небось опять на кухне сидеть будете?
- Недолго! - спешит заверить его вина. - Ну буквально на чашечку чая, самое дольшее.
Кот задумчиво рассматривает вылизанную лапу.
- Можем тебе пока поесть приготовить? - Вине очень неудобно и она старается быть полезной.
- Можно, - решает кот. - А я тут пока удалюсь не на долго.
И он с достоинством удаляется.
А потом, когда ночью вина засыпает, и засыпают с ней все дневные переживания и страхи, надежды и радости, и не остается ничего в душе кроме сонной ночной темноты, кот мягко запрыгивает на мою кровать и долго устраивается рядом. Я чувствую через одеяло его тепло и слышу, как мерно двигаются ребра под мягкой шкуркой в такт дыханию. Он закрывает огромные монеты глаз и поет мне колыбельные, такие тихие, что я скорей чувствую их, чем слышу.
И сразу становится не важно, что будет потом и что было только что.
Не важно, что у меня столько друзей и знакомых, которые меня по-своему любят или не любят, думают обо мне или забывают, как только я аккуратно меняю тапочки на туфли и выхожу на улицу.
Не важно, что брошенное на пол в ванной полотенце все еще там лежит.
Не важно, что я давно не рисую и не рассказываю про себя, чтобы не выпускать наружу пушистую вину с кошачьими глазами.
Ничего на самом деле не важно.
Потому что у меня есть кот.
И он меня никому не отдаст.